Ричард Пек, проводя анализ современной музыки в церкви, отмечает три важных ее характеристики: коммерциализацию музыки, экумению и харизматию. Он пишет:
«Кроме коммерциализации и увеличивающегося подобия миру, современная христианская музыка становится религиозным кипящим котлом. Некоторые в этой среде признают, что они неверующие. И в то время, когда это — все еще исключение, современная христианская музыка гордится своим экуменическим и харизматическим духом. Этот экуменизм протягивает открытые объятия отступническим протестантским деноминациям и Римско-католической Церкви» [190].
Сегодня очень трудно найти музыканта, который бы открыто противостоял экумении, смело стоял за Слово Божье и боролся за духовное отделение от всего мирского. Не случайно, что современная христианская музыка была музыкой самой большой экуменической харизматической конференции «Новый Орлеан 87», проходившей в июле 1987 года. Вот что пишет об этой конференции Давид Клауд: «Я посетил эту конференцию вместе с представителями прессы. После четырех дней хорусов «обновления» и христианского рока, для меня было очевидно, что современная христианская музыка была предпочтительной музыкой 40000 экуменически-харизматических участников. Приблизительно 40 различных конфессий и групп собрались вместе под одной крышей, включая Епископальную церковь, церковь Христа, объединенную методистскую церковь, американскую баптистскую церковь, евангелистскую лютеранскую церковь в Америке, пресвитерианскую церковь США, и множества других. Пятьдесят процентов присутствовавших были из римских католиков. Римско-католический священник Том Форест произнес заключительное сообщение и поднял смешанное множество людей на ноги, когда он запросил единства. «Мы должны достигнуть мира», — он кричал, — «и мы должны достигнуть этого единственным путем, которым мы можем достигнуть этого; мы должны достигнуть этого ВМЕСТЕ!" От этих слов толпа пришла в экстаз, прыгая, крича, топоча, разговаривая на языках, танцуя. Этот же самый священник выступал на конференции в Индианополисе в 1990 году и сказал, что он благодарен за чистилище, потому что он знает, что он попадет в рай не иначе, как через чистилище. Очевидно он не верит в одно, достаточное для всех, искупление Христово» [181].
Показательно высказывание Боба Ларсона, который проявляет большие симпатии к экуменической музыке:
«Видели ли вы когда-либо толпу молодежи (будь они лютеране, пресвитериане, или баптисты, харизматики или евангелисты), отказавшейся от их религиозных особенностей, чтобы прыгать и кричать, когда "Петра" выходит на сцену? ... Приобретенный опыт вернет их обратно в их собственные церкви с меньшим количеством теологической исключительности. С этого момента они — "не от мира сего" со всеми его мелкими суетными разделениями» [191].
Конечно же, среди такого отступнического вселенского беспорядка и смешения харизматическая музыка является полностью «своей» музыкой.
Лари Норманн, которого называют отцом христианской рок-музыки и который полностью стоит за антиденаминационное движение, заявил в интервью одному из журналов по поводу регулярного посещения церкви: «Это — навязчивое принуждение регулярно и еженедельно уделять время для церкви».
Особую активность в экуменическом единстве проявляют католики. Первые альбомы католического певца, которые были приняты и протестантскими и католическими слушателями, были альбомы Джона Талбота. В статье озаглавленной «Наши отцы и наше разделенное семейство» в католическом харизматическом журнале «Новое Соглашение» (сентябрь, 1997, с. 21) Талбот призвал к христианскому единству на основе римско-католического папства: «Являясь католиком, я уважаю других христиан. Мы особенно близки к тем, для кого апостольские предания весомы так же, как и Священное Писание. Но даже в этом мы стоим перед дебатами, которые являются препятствиями, чтобы завершить христианское единство. ЭТО — ТО, ПОЧЕМУ КАТЕХИЗИС КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ НАСТАИВАЕТ, ЧТО СВЯЩЕННОЕ ПИСАНИЕ, ТРАДИЦИЯ И МАГИСТЕРИУМ НЕОБХОДИМЫ ДЛЯ ПОЛНОГО ОБЪЕДИНЕНИЯ ЛЮДЕЙ. МЫ, РИМСКИЕ КАТОЛИКИ, НАХОДИМ ЭТО В РИМСКОМ ПАПЕ, КАК ЕПИСКОПЕ РИМА, ВМЕСТЕ С ЕПИСКОПАМИ ЦЕРКВЕЙ В ПОЛНОСТЬЮ ТЕСНОМ ДУХОВНОМ ОБЩЕНИИ С РИМОМ. Это теологически освобождает нас, чтобы разработать самое большое мистическое и функциональное единство в христианском мире. Это также дало нам власть, которая дает нам возможность вступить в межконфессиональный и экуменический диалог без самозащиты... Все мы можем слышать эти древние правды и испытывать реальное преобразование сердца» [181].